Интервью с генконсулом Эстонии в Ст.-Петербурге Тийной Майберг

Проект Fotki.com «Наши люди», посвященный выдающимся личностям, связанным как со странами Балтии, так и с Россией, завершает интервью с Генеральным консулом Эстонской республики в Санкт-Петербурге Тийной Майберг. Г-жа Майберг видит положительную динамику в эстонско-российских отношениях, а также откровенно рассуждает о насущных проблемах Эстонии, месте страны в современных европейских структурах и других политико-экономических и культурных вопросах.

Госпожа Майберг, как началась Ваша дипломатическая карьера?

Одиннадцать лет назад мне предложили перейти в пресс-службу Министерства иностранных дел. Тогда я работала телевизионным журналистом, и мне было интересно, как работает закулисье дипломатии. Вообще мне кажется, что интерес, любопытство – непременная составляющая журналистской профессии, и без этого качества достичь успеха просто невозможно. Так вот, я согласилась на пост в МИДе, где провела 3,5 года, а потом открылась вакансия в Постоянном представительстве Эстонской республики при ЕС в Брюсселе, и я переехала туда. В Бельгии, где я, в итоге, задержалась на семь лет, мне также удалось поработать в посольстве Эстонии, где я занималась политическими и экономическими межгосударственными отношениями.

Вы жили в Таллинне, Брюсселе, уже несколько месяцев работаете в Петербурге. Где Вам нравится больше всего?

Все города очень разные, и в каждом мне хорошо по-своему. Из Таллинна я родом. Брюссель находится в самом сердце Европы и предоставляет прекрасные возможности для путешествий – в Амстердам, Париж и так далее; кроме того, окрестности бельгийской столицы очень живописны, да и сам Брюссель – один из самых «зеленых» городов в Европе. Что касается Санкт-Петербурга, здесь кипит культурная жизнь, что мне чрезвычайно нравится, – театры, концерты, музеи, выставки… К сожалению, за первые месяцы моей работы у меня пока было немного возможностей погулять по городу, даже в школьные годы мне не посчастливилось побывать здесь, но я надеюсь, что все еще наверстаю.

Вы упомянули о своем любопытстве по поводу того, что в действительности творится на дипломатической «кухне». Ваши первоначальные представления совпали с той картиной, которую Вы увидели, так сказать, по другую сторону экрана?

По большому счету, да, но, конечно, я столкнулась с некоторой дипломатической спецификой.

Например?

Я, конечно, знала, что в МИДе встречу профессионалов, но меня поразило, насколько глубоко мои новые коллеги разбирались в нюансах каждой темы. Особенное удовольствие мне доставляло наблюдение за обсуждением тех или иных вопросов, заканчивавшееся непременным консенсусом, несмотря на то, что перед переговорами стороны стояли на разных, подчас диаметрально противоположных позициях.

Какие задачи Вы ставите перед собой в ранге Генерального консула Эстонской республики в Санкт-Петербурге? Чего Вы планируете достичь за это время?

Я собираюсь продолжать курс своих предшественников, то есть увеличивать туристический поток и культурный обмен между Россией и Эстонией, помогать эстонским гражданам при их обращении в консульство – обычная повседневная работа, которую и господин Луми, и госпожа Лахтейн замечательно выполняли. Из последних событий самым главным было, конечно, открытие после реставрации церкви св. Иоанна. Теперь эстонская община в Петербурге снова обрела традиционное место встреч и проведения богослужений, а о значимости этого мероприятия свидетельствует тот факт, что на торжественную церемонию приехали Президент Эстонии, а также министр иностранных дел и министр культуры нашей страны.

Безусловно, культура объединяет народы. Однако политические отношения между нашими странами оставляют желать лучшего. Что должно быть предпринято обеими сторонами, чтобы изменить сложившуюся ситуацию?

Я не думаю, что в настоящее время между Эстонией и Россией существуют серьезные проблемы; наши отношения стабильны и прагматичны. Самым лучшим подтверждением моих слов служит увеличение туристического потока: за 2010 год Генеральное консульство в Санкт-Петербурге выдало 41,5 тысяч виз, то есть на треть больше, чем годом ранее. Туристы никогда не поедут в страну, где будут чувствовать себя неуютно. Кроме того, они знакомятся с местным населением, их обычаями и так далее, - и это позволяет преодолеть предрассудки. Самое главное, чтобы люди жили нормальной мирной жизнью, и тогда возможные политические разногласия, которых, повторю, я особенно не вижу, отходят на второй план.

Очень дипломатичный ответ!

Ведь я дипломат… Но могу Вас уверить, что я действительно так считаю и не кривлю душой!

И все-таки Россия недовольна тем, как в Эстонии обращаются с владельцами так называемых «серых» паспортов. Я не хочу сейчас вдаваться в философские размышления, было ли это хорошее или плохое решение. Однако не кажется ли Вам, что экзамен по эстонскому языку слишком труден для представителей других этносов?

А Вы пробовали сдавать экзамен по языку?

Нет, но неоднократно слышал даже от эстонцев, что они вряд ли могли бы рассчитывать на положительный результат, если бы им пришлось.

Наоборот, экзамен по языку достаточно прост. Вам достаточно знать около 1500 слов, чтобы успешно пройти испытание, - понимать официальные объявления, уметь спросить дорогу или, допустим, молока в магазине. Часть, посвященная истории, конституции и государственному устройству, также не должна вызывать трудностей. Эстонские органы власти делают все возможное, чтобы стимулировать получение гражданства населением страны вне зависимости от этнической принадлежности. Вместе с тем, мы не можем заставить конкретного человека принять эстонское гражданство, потому что иначе такое поведение было бы вмешательством в личную жизнь: если он хочет иметь российский паспорт или не иметь никакого, мы не вправе его ограничивать в свободе выбора. В Эстонии также существует простая процедура получения гражданства путем натурализации (без обязательных экзаменов) лицами, рожденными в республике после 26 февраля 1992 года. Эстонское государство всячески стимулирует родителей регистрировать таким образом своих детей в качестве граждан, но, к сожалению, далеко не все откликаются на наше предложение и не принимают ни эстонского, ни российского гражданства, хотя, по моему мнению, самоидентификация чрезвычайно важна для человека.

Текущий год является знаковым для Эстонии во всех отношениях: Таллинн –культурная столица Европы, страна перешла с кроны на евро и так далее. Как Вы думаете, что больше влияет на положительное представление о стране на международной арене, - политика, экономика или культура?

Все аспекты взаимосвязаны и равновесны: политика тесно переплетена с экономикой, но в современном мире культура является необходимой третьей составляющей успешности.

Тогда пойдем по порядку. Введение евро положительно сказалось на имидже Эстонии в Европе, но какие экономические последствия данный факт будет иметь для страны и населения? Ведь не секрет, что зона евро переживает серьезный кризис, в том числе, из-за проблем Греции, Испании, Португалии и Ирландии.

Я считаю, что евро принесет стабильность и больше доверия к Эстонии, в частности, со стороны инвесторов. Что касается дефицита бюджетов в Южной Европе и Ирландии, он возник не из-за евро, а из-за некачественной монетарной политики отдельных государств. Эстония являет собой пример достаточно консервативной экономики: мы тратим только то, что имеем на сегодняшний момент, а не залезаем в долги в счет неопределенного будущего. Два года назад мы ощутимо сократили расходы бюджета и менее болезненно преодолели глобальный кризис. Кстати, в IV квартале 2010 года ВВП Эстонии вырос на 6,6 % по сравнению с тем же периодом 2009 года.

И, тем не менее, безработица в стране остается на высоком уровне, а многие граждане покидают Эстонию в поисках лучшей жизни…

Прежде всего, надо отметить, что уровень безработицы, по моим данным, снизился с 16 % в 2009 году до 13 % по состоянию на конец 2010-го. По поводу эмиграции могу сказать, что Ваше утверждение не совсем корректно. Да, молодые люди уезжают на учебу или работу за границу, но большинство из них возвращается, что позитивно отражается на их карьере: они уже имеют международный опыт, столкнулись с другой культурой и традициями ведения бизнеса и могут применять приобретенные навыки в родной стране. Эстонцы вообще очень связаны со своей семьей, помнят свои корни, поэтому для нас вполне логично посмотреть мир, расширить кругозор, но обязательно вернуться к родителям, в то место, откуда все начиналось. Конечно, некоторые оседают за рубежом…

В том числе, и по причине невысоких зарплат…

Естественно, наши зарплаты еще не достигли среднеевропейской отметки, потому что Эстонии пришлось пройти через длительный период восстановления экономики и государственности, но в последнее время ситуация улучшается. По крайне мере, сотрудники, имеющие интернациональный опыт, получают неплохие деньги, пусть даже и меньшие, чем в более развитых государствах ЕС, но при этом они находятся дома, что, как я уже отмечала, является мощным стимулом для нашей страны.

Что не может меня не радовать на эстонском рынке труда, так это то, что обычное требование к соискателям – знание не только эстонского и английского языков, но и русского.

Безусловно. Все три языка важны для поступления на квалифицированную работу: эстонский – государственный язык, русский – язык самого крупного национального меньшинства и потенциальных партнеров с Востока, а английский – универсальный язык общения.

Генеральное консульство Эстонской республики в Санкт-Петербурге проводит множество мероприятий для общественности – День эстонского языка, туристический семинар EAS, участие в открытии церкви св. Иоанна, которая также будет новой площадкой Eesti Kontsert... Какие еще мероприятия запланированы в текущем году?

Самым важным событием стало, конечно, открытие церкви св. Иоанна, которая будет играть более широкую роль центра эстонской культуры в Петербурге: Eesti Kontsert обещает устраивать там музыкальные вечера чуть ли не каждую субботу, не считая выставок и других мероприятий, которые там можно проводить. Мы думаем привезти несколько выставок не только в Санкт-Петербург, но и другие регионы Северо-Запада России. Я бы не хотела забегать вперед, чтобы не сглазить, но об одной коллекции я уже могу говорить: в этом году состоится выставка Илон Виклaнд, эстонско-шведского художника детских книг, прославившейся иллюстрациями к произведениям Астрид Линдгрен. Также мы надеемся, что удастся организовать ряд концертов с участием музыкальных коллективов из Эстонии. Однако, безусловно, самые важные культурные события происходят в текущем году в Таллинне, и мы приглашаем всех желающих посетить многочисленные мероприятия в рамках программы «Таллинн – культурная столица Европы 2011».

Тогда мой следующий вопрос о туристах. Вы уже отметили, что туристический поток из России неуклонно растет, но многие петербуржцы подают заявление на шенгенскую визу в Генеральное консульство Финляндии, поскольку там процедура получения въездных документов проще. Какие перспективы у выдачи шенгенских многократных виз через Ваше консульство?

Мы уже выдаем многократные долгосрочные визы, и число таких въездных документов постоянно увеличивается. Логично, что если человек побывал в Эстонии, то мы выдаем ему следующую визу на год; если он посетил нашу страну несколько раз, он имеет право получить визу на три или даже пять лет. Никаких ограничений по поездкам с эстонской шенгенской визой в другие страны договора мы также не накладываем, да и не имеем на это права. Единственное, что мне представляется логичным и вежливым, - то, что, если ходатайствующий обращается в Генеральное консульство Эстонской республики, сначала он должен отправиться в Эстонию, а потом может уже беспрепятственно путешествовать по шенгенскому пространству.

Генеральное консульство тесно сотрудничает с Санкт-Петербургским обществом эстонской культуры. Какие основные направления Вы бы выделили в данной работе?

Между Эстонией и Санкт-Петербургом существуют тесные исторические связи. Еще в начале прошлого века здесь проживало более 50 тысяч эстонцев, причем многие из них относились к интеллектуальной элите народа: среди них встречались композиторы, художники и так далее. Сейчас в Петербурге насчитывается от двух до трех тысяч эстонцев. Деятельность общества отличается чрезвычайной активностью, а Генеральное консульство помогает ему в проведении мероприятий, то есть мы замечательно дополняем друг друга.

Какое Ваше любимое место в Петербурге?

Пока конкретного места нет. Мне нравится город, но, к сожалению, у меня было не так много времени, чтобы изучить его, да и погода сейчас не располагает к длительным прогулкам. Меня впечатлили Эрмитаж и Петропавловская крепость. Также мне удалось съездить в Кронштадт, но настоящее знакомство я лучше отложу на весну, когда станет чуть теплее.

Кронштадт, наверное, один из наиболее близких для эстонцев районов Петербурга: ведь там, помимо прочего, Лидия Койдула прожила более десяти лет…

…а в начале XX века половина из 10-тысячного населения города была эстоноязычной.

Что бы Вы изменили в Петербурге? Что Вам доставляет неудобство или просто неприятно?

Я думаю, этот вопрос стоит переадресовать петербуржцам, потому что только они могут изменить то, что им не по душе। Лично я ни на что не могу пожаловаться। Петербург – потрясающе красивый город, а люди здесь очень отзывчивые и чуткие. Хотелось бы, чтобы климат был помягче, но погода человеку неподвластна.

Госпожа Майберг, большое спасибо за интервью.

Эстонская дипломатия очень молода?

Глава МИД Эстонии Урмас ПАЭТ отношения между Москвой и Таллином, сложившиеся в последнее время, оценивает как стабильные. Это, по его словам, подтверждает и поток российских туристов в его страну, который увеличивается с каждым годом. Как живут русскоязычные в Эстонии, от кого она стала искать защиту, вступив в НАТО, и о других проблемах внешней политики дипломат рассказал в интервью газете «Новые Известия».


– Господин министр, эстонская дипломатия очень молода. 20 лет назад ей пришлось начинать с нуля?

– Не совсем так. В советское время в Нью-Йорке продолжало работать эстонское консульство, США не признавали присоединения Эстонии к СССР. Поэтому нельзя сказать, что эстонская дипломатия началась в 1991 году. Что касается министерства иностранных дел в Таллине, то его работу мы должны были начинать практически с нуля. Для нас было важным то, что в обществе была поддержка главной цели нашей работы – вступления в Европейский союз и НАТО.

– Как вы охарактеризовали бы взаимоотношения Эстонии и России сегодня?

– Отношения нормальные. Они очень положительны во всем, что касается сотрудничества на практическом уровне – просвещения, культуры, полиции, таможни, пограничной службы. Можно сказать и про недавнее открытие эстонской церкви в Петербурге. Все реставрационные работы были замечательно организованы, и я всегда чувствовал поддержку губернатора Матвиенко. Хотелось бы в наших отношениях видеть и более высокий уровень. За последние 20 лет ни один президент России, премьер-министр, министр иностранных дел не были в Эстонии с официальным визитом.

– Как сегодня, спустя несколько лет, вы оцениваете историю с переносом памятника советским солдатам из центра Таллина на кладбище? Все хорошо помнят, какие страсти кипели тогда вокруг «Бронзового солдата»…

– Очень жаль, конечно, что эмоции были настолько раскалены. Если же сегодня спросить у ветеранов Второй мировой войны, как они относятся к этому переносу, то они скажут, что довольны этим. Эта проблема была политизирована. До переноса у памятника шли постоянно какие-то митинги то с одной, то с другой стороны. Затем около нашего посольства в Москве устраивали пикеты против переноса. Сейчас этого нет, и каждый может спокойно поминать жертв войны на военном кладбище Таллина, где этот памятник стоит.

– Поведение прокремлевских движений оскорбило тогда Эстонию?

– Конечно. Какая страна захочет, чтобы другая страна вмешивалась в ее внутренние дела? Эти дни не были самыми легкими для нас. Но жизнь идет, и сегодня мы можем говорить о положительных событиях в отношениях Эстонии и России.

– Недавно Финляндия заявила, что будет стремиться к смягчению визового режима для граждан России. Делает ли Эстония шаги в этом направлении?

– В течение последних лет мы сделали уже довольно много. Большинство виз, которые граждане России получают в наших консульствах в Москве, Петербурге, Пскове, многократные. Если гражданин России был в Эстонии хотя бы раз, то при следующем обращении в наше консульство он уже может получить многократную шенгенскую визу. Мы изменили свое законодательство, и теперь для въезда в нашу страну не надо приглашений. В этом направлении есть развитие, и, конечно, визовый режим надо облегчать. Например, в прошлом году русских туристов в Эстонии побывало на 50% больше, чем в предыдущем году. В новогодние праздники все отели Таллина заполнены туристами из России.

– РФ лидирует по числу туристов в вашей стране?

– Нет, она вторая. На первом месте Финляндия.

– Вступление Эстонии в НАТО вызвано ощущением угрозы со стороны России или другими причинами?

– Эстония не самое большое государство в мире. Если говорить о безопасности и возможностях ее обеспечить, то надо иметь хороших партнеров. В сегодняшнем мире существует угроза международного терроризма, и сотрудничество членов НАТО более эффективно в отличие от усилий одной страны. Если говорить об отношениях России и НАТО, то в них есть хороший опыт – Афганистан. Риск терроризма в этой стране имеет влияние как на Россию, так и на страны НАТО. Мне бы очень хотелось, чтобы в один прекрасный день Россия перестала видеть в НАТО угрозу своей безопасности. Ее не существует. Мы должны понимать, что существует угроза международного терроризма, и она – на юге. Я имею в виду не только Афганистан, но и ядерные амбиции Ирана или Северной Кореи.

– Не могу не спросить о положении русскоязычных. Наша пресса нередко пишет об ущемлении их прав…

– Короткий ответ: никакого ущемления нет. Если бы такое было, разве увеличился бы поток туристов к нам на 50%? Эстония – очень удобное близкое зарубежье для русских туристов, они везде у нас могут получить нормальный сервис и общаться по-русски. Если говорить о русских в Эстонии, то процесс интеграции не закончен. Правда, многое в этой работе за последние 20 лет было успешным. Если сегодня вы пойдете по центру Таллина и зайдете в офисы, магазины, рестораны, то обратите внимание, что там работает очень много молодых русских. Потому что они знают на один язык больше: не только эстонский, английский, но и русский.

– Прибалтику, и Эстонию в том числе, можно назвать на постсоветском пространстве передовиками по части ликвидации советского прошлого, советской символики…

– Символики очень много в музеях.

– Советский режим для вас оккупационный. Но ведь, наверное, не только плохое было в нем. Что положительного из советского времени вы хотели бы оставить в Эстонии?

– Трудный вопрос. Несколько поколений выросли в советское время, у нескольких поколений была тогда молодость, а у кого-то и вся жизнь прошла. Сказать, что в то время все было не так и не правильно, будет грубо. Политическая система была трагедией не только для Эстонии, но и для России. Что касается повседневной жизни, то уверен: было много хорошего. Уделялось внимание развитию культуры, просвещению, работали университеты и школы, развивалась инфраструктура. Наверное, самым важным в советском прошлом я назвал бы личные контакты между людьми.

– Как вы сказали, Эстония не самое большое государство…

– Она компактная…

– … а в Евросоюзе представлены такие крупные страны как Великобритания, Италия, Германия, Франция. Ощущает ли компактная Эстония какое-либо давление с их стороны?

– Это может показаться сюрпризом, но такого не бывает. В ЕС могут быть коалиции, они возникают при решении конкретных вопросов. Это не значит, что большие страны Евросоюза создают свою группу и имеют свое мнение, а средние и маленькие страны – свои. Для принятия решения в ЕС нужен консенсус. Это значит, что все 27 стран-членов должны быть единодушны. В этом есть искусство компромиссов. При обсуждении любого вопроса голос Эстонии играет такую же роль, как и голос Германии или Франции. К примеру, сейчас ведется очень острая дискуссия по бюджету Евросоюза. Недавно я был в Берлине, встречался по этому поводу со своим коллегой и могу вам сказать, что Эстония и Германия в финансовой политике стоят на одной позиции.

– Спрошу по-другому. В мировой политике заметна гегемония США. Неужели такого гегемона нет в Евросоюзе?

– Нет. Если говорить о внешней политике Евросоюза, то решения принимаются во всех столицах участников ЕС, и только потом на их основе появляется компромиссное решение в Брюсселе. Какая-то гегемония технически невозможна.

Финансы в строгом порядке

Expert Online, 09 фев 2011

Таллинн верит в устойчивость европейской валюты, заявил «Эксперту Online» чрезвычайный и полномочный посол Эстонии в России Симму Тийк. По его словам, переход на евро стал своеобразным «знаком качества» экономики Эстонии.

— Г-н посол, с тех пор как грянул финансовый кризис и евро стал весьма волатильным, ряд стран усомнился в стойкости европейской валюты. Словакия даже выражала желание вернуться к национальной валюте, утверждая, что ей надоело платить за ошибки коллег по еврозоне. По крайней мере, об этом в середине декабря-2010 говорили официальные лица этой страны. ЕС периодически проводит саммиты, обсуждая проекты спасения евро. И в этот момент Эстония переходит на евро, отказываясь от кроны. Почему такое доверие?

— Это не столько доверие, сколько расчет. Слухи о кончине евро слишком преувеличены. Главная беда не в евро, а в том, что в некоторых странах люди решили жить не по средствам. Они обременили себя долгами, не думая, что по ним придется расплачиваться. Проблема не в евро, а в психологии потребления. Финансовая дисциплина — это вопрос здравого ума.

Мы не обременяем себя долгами. Если даже какие-то изменения будут, то мы все равно останемся в стане победителей, потому что наши финансы в порядке. В финансовой области мы очень консервативны. Даже более консервативны, чем немцы. Должно быть, мы еще не успели отойти от старых крестьянских традиций — долг платежом красен. Поэтому госдолг настолько низкий, самый низкий в ЕС — 7% от ВВП. Дефицит госбюджета в 2010 году составил всего 2,5% от ВВП. Нам удается жить без займов. Причем весьма удачно. И особенно теперь, в кризис. Мы можем сказать, что находимся в хорошей ситуации: нам не надо платить огромные суммы для обслуживания внешнего долга. А эта проблема есть у многих государств.

Нам повезло, что переход к евро у нас произошел не в 2007 году, а в 2011-м. Для вступления в еврозону требуется соответствовать жестким критериям — по госдолгу, по инфляции. Во время экономического кризиса план перехода на евро был общепонятным осознанным планом действий. Этот план помог нам использовать момент кризиса для реструктуризации экономики, привести в порядок финансовые и другие показатели.

— Почему было удобно переходить на евро в кризис?

— Легче не было. Кризис помог снизить темп роста цен, инфляцию.

Все в стране понимали, что нужно сделать, чтобы выйти на новый уровень.

— Вышли?

— Да.

— В чем это проявилось?

— Для того чтобы развивать нашу экономику, нужны зарубежные инвестиции. Предприятия — это рабочие места и налоги в казну. Инвестиции зависят, в том числе, и от бизнес-климата. Инвесторы порой руководствуются не только фактическими данными, но и эмоциями. Переход на евро улучшил в глазах инвесторов наш инвестиционный климат. Крона всегда была привязана к евро. Теоретически чтобы девальвировать крону, требовалось не одно решение парламента. Но зарубежные бизнесмены нередко воздерживались от инвестиций, считая их рискованными. Евро — это как знак качества.

Второй плюс вхождения в еврозону в том, что финансовые операции теперь не требуют конвертации. Например, займы на квартиру были в евро, и при погашении клиентами долга банки занимались конвертацией валюты. Теперь не нужно конвертировать. Это удобно и экономично.

Для эстонских туристов теперь не требуется обмена валюты — это тоже плюс. И для туристов, которые посещают Эстонию, также все прозрачно. Прозрачность цен очень важна и для гостей, и для жителей Эстонии. Это механизм сдерживания необоснованного роста цен: если, например, товар в Таллине дороже, чем в Финляндии, то люди сядут на корабль, потратят несколько часов и сделают покупки в Хельсинки. Для торговли не будет смысла необоснованно повышать цены.

Однако теперь эстонцам придется покупать новые кошельки: с кронами мы обходились без монет, а с евро — монет много.

— А цены на продукты и товары резко возросли после перехода на евро?

— Нет, не резко. Самый большой шок в том, что если в кронах зарплату получали в пятизначных цифрах, то в евро — в четырехзначных.

Есть ощущение, что все стало дешево, потому что цифры маленькие. Но что в действительности это не так уж дешево, постигается в конце месяца.

Резкого скачка цен нет. У нас цены в период кризиса были в постоянном движении — как и в России. В ноябре-2011 в мире резко выросли цены на продовольствие, мы это очень почувствовали. Рост цен в октябре-ноябре был выше роста цен в декабре-2010 — январе-2011.

— Ваш основной партнер — Германия?

— Нет, наши северные соседи. Финляндия, Швеция. Они инвестируют во все отрасли экономики. А сейчас создается такое впечатление, что только ленивый не инвестирует в Эстонию. Наше агентство по инвестициям сообщило, что число проектов, которое они курируют, возросло в январе нынешнего года вдвое по сравнению с январем прошлого. В январе это были 112 проектов — от машиностроения, металлообработки и химической промышленности до инфотехнологии и финансовых услуг.

— Это инвестиции скандинавских стран?

— Нет, это суммарные инвестиции. Российские показатели тоже растут, но это инвестиции не столько в производство, сколько в недвижимость. Если у человека есть дом и дача в России и недвижимость в Альпах, то он покупает еще домик в Эстонии, чтобы по пути переодеться и переобуться.

— Разве это хорошо для экономики вашей страны?

— Ну это же нормально, что люди покупают и продают недвижимость! У нас нет недостатка инвестиций в инфраструктуру. Нас привлекает не столько количество, сколько качество инвестиционных проектов. А что касается, например, строительства высокоскоростной железной дороги, то я думаю, что, к сожалению, пока население Эстонии не возрастет раз в десять, этот проект просто не окупится. К нам лучше летать на самолетах.

— Г-н посол, а что эстонский бизнес предлагает России?

— Эстонский бизнес связан, прежде всего, с ближайшими регионами России — Петербург, Псковская и Новгородская области, Московский регион, Владимирская область.

У нас есть много не только интересного, но и вкусного. Но количество, которое мы можем предложить, ограничено. Эстония мала. Нас всего лишь 1 млн 350 тыс. Нереально, чтобы поставки могли удовлетворить широкий спрос во многих регионах России. Надо признать, что главной привлекательной стороной эстонского экспорта может стать качество, а не количество.

У нас есть не только продовольственные продукты, которыми интересуются регионы России. У нас много интересных решений в области IT-технологий. Заплатить подоходный налог, посмотреть на сайте школы, как учится ребенок, что ему задано на завтра, общаться с государственными органами, оформить новые документы — все это делается с помощью компьютера за считанные минуты. У нас есть единый документ — карточка гражданина Эстонии, вместо паспорта для поездок в рамках ЕС. С помощью нее можно голосовать, есть функция электронной подписи. В Таллине по карточке или мобильному телефону можно купить билет для проезда в общественном транспорте или оплатить парковку — в этом случае деньги идут на городской банковский счет, все очень прозрачно, все легко проверить. И очень дешево. Этот опыт мог бы быть очень интересен для Москвы.

Это удобно потребителю услуг и намного дешевле, чем держать армию чиновников. Нас всего 1 млн 350 тыс. — и нам не из кого создать огромную государственную машину. Такими разработками в России тоже интересуются.

— Это эстонские ноу-хау?

— Да.

— Россия этим интересуется серьезно? Есть конкретные контракты?

— В России нам больше верят и больше понимают, потому что всем известно, что мы все это создали практически с той же базы, которая была в России в советское время. И что мы сделали все это своим умом, что это реально и не требует нескольких столетий демократии, как, скажем, в Англии или США. Это все реально, по силам, и все понятно. Если нам удалось, то это возможно и здесь.

К примеру, уже состоялись контакты между делегациями Эстонии и Тюменской области России. Они обсуждали сотрудничество в сфере разных инфотехнологических услуг. Мы способствовали поездкам, но коммерческие сделки — это вопрос бизнесменов. Но, кажется, все довольны.

— Москва не интересуется?

— В Москве произошла смена власти — и я не удивился бы, если бы интерес был проявлен к нашему опыту в транспортной сфере। На машине добираться дольше не только чем в метро, но и порой дольше, чем идти пешком. Я теперь предпочитаю прогулки по Москве.

— Интересно, а есть ли особые связи с регионами России, где проживают этнические эстонцы?

— С ними, прежде всего, культурные связи. Например, Санкт-Петербург издавна был важным культурным центром эстонцев. 100 лет тому назад в нем эстонцев было больше, чем в Таллинне. 20-го февраля после реконструкции в Петербурге снова откроется эстонская церковь Святого Иоанна. В Краснодарском крае, в Сочи, а также в Красноярском крае вот уже 150 лет живут наши соотечественники. Они поселились в России в поисках лучшей доли.

Самая известная наша община проживает в Красной Поляне близ Сочи. Эстонцы там поселились первыми. Им удалось найти места дивной красоты. И в Тверской области есть тоже поселение эстонцев. Место напоминает одно из известнейших мест в Эстонии — Пюхаярве, Святое озеро. И даже еще красивее.

— Итак, если говорить об экономическом аспекте сотрудничества, то Эстония предлагает России, прежде всего, эксклюзивные продукты питания, типа эстонских сыров, и информационные технологии. Что еще?

— Эти сферы самые известные. У нас нет огромных предприятий. У нас малые и средние предприятия во всех сферах жизни и по всему спектру. Мы производим почти все. Мы довольно известны по решениям в вопросах тонких технологий. В эстонском экспорте в Россию на первом месте машины и оборудование, продукция химической промышленности и сельского хозяйства. Однако 85–90% нашего экспорта — это все-таки рынок ЕС.

— Хотелось бы задать несколько вопросов о политике. Известно, что у Эстонии есть намерение облегчить визовый режим для Белоруссии. А для России?

— Во-первых, о деньгах. Ситуация в визовом режиме для Белоруссии и России разная. Между ЕС и Россией есть соглашение об облегчении визового режима, и россияне платят за шенгенскую визу 35 евро. Белорусы не имеют такого соглашения и до сих пор платят 60 евро. Зарплаты в России намного больше, чем в Белоруссии. Так что ситуация разная. Речь идет не о том, чтобы отказаться от виз, а о том, чтобы отменить визовые пошлины для граждан Белоруссии.

Кстати, доход от виз — для нас не доход. Если взять все расходы по выдаче виз, то мы на оформлении виз не зарабатываем, а теряем. Если мы на туризме зарабатываем, то только потому, что люди приезжают, останавливаются в гостиницах, ходят в театры, магазины и рестораны. И со всего этого взимается налог.

Чем меньше выдавать виз, тем лучше для нас. Поэтому мы с 2009 года выдаем тем, кто едет в Эстонию не в первый раз, многократные визы. Чтобы реже заходили...

— А для тех, кто едет в первый раз, однократные визы? Посмотреть, не будет ли человек хулиганить на улицах Таллинна?

— Насчет «хулиганить» отмечу, россияне не беспокоят полицию. К нам, наверное, ездят самые лучшие. Шеф эстонской полиции сообщил, что за «русские каникулы» 2010 года (по 2011 году обобщенных данных еще нет) не было ни единого вызова.

Мы для выдачи визы не требуем от россиян даже официального приглашения. Официальной бумаги с семью печатями не нужно. Достаточно заверения принимающей стороны — подтверждения отеля о бронировании или письма родственников. Конечно, консул проверяет подлинность этих бумаг.

Главное для получающих визу — сказать правду, как она есть. Например: «Хочу поехать в Таллинн с женой на покупки, иначе она поедет в Лондон и обанкротит меня». Так и пишите, покажите билет и подтверждение отеля и получайте визу. Ничего не надо придумывать. Из-за вранья можно попасть в «черный список» не на один год.

— Правильно ли я понимаю, что проблема русскоязычного населения в Эстонии исчерпана? Проблема неграждан?

— Я бы сказал, что все привыкли вместе жить, привыкли, что появляются проблемы, которые нужно решать постепенно. Нет больших проблем, но у каждого человека бывают повседневные проблемы, которыми он занимается: в какую школу отдать ребенка, как общаться с органами местного самоуправления, как оформить документ, как найти работу. У каждого человека вне зависимости от языка есть такие конкретные проблемы.

— Политическая составляющая этих проблем исчезла?

— Я бы сказал, что да. Но конечно всегда есть люди, которые стараются доить быка и надеются, что им кто-нибудь возместит расходы.

У нас 26 марта 2011 года выборы в парламент. Все опросы показывают, что большинство жителей Эстонии проголосуют за партии в зависимости от политических наклонностей, а не от языка или этнической принадлежности. По прогнозам, особых перемен в составе парламента не будет. В действительности большинство людей — как эстонцев, так и этнических русских — хотят спокойной благополучной жизни. И чтобы завтра было еще лучше, чем сегодня.

Симму Тийк в студии pадио Маяк, 20.01.2011